Кокон - Страница 13

Теперь Лена смотрела на меня широко распахнутыми глазами и покачивала головой, словно наблюдала что-то удивительное и омерзительное одновременно, что-то такое, чего не может существовать в природе. Интересно, в какой волшебной стране она родилась?

— Павел, я конечно понимаю, что где-то существуют женщины, для которых ваше хамство является комплиментом, но я не из их числа. И никогда в их число не попаду, — о, она сказала это с внутренней уверенностью и даже гордостью! — Так что оставьте меня в покое, и отправляйтесь производить впечатление на неопытных малолеток — на своих учениц.

Теперь она смотрела мне в глаза с вызовом. Я пожал плечами, отвернулся и направился к выходу, у двери оглянулся, сказал:

— Так я не понял, ты коньяк не любишь? Или секс?

И, оставив преподавательницу биологии поразмыслить над этим вопросом, я отправился к себе в кабинет. У меня оставался последний урок.

К концу урока я получил от Алёны смску: «зайди». Коротко, ясно и не допускает неисполнения. Пошел, мне и самому хотелось сказать ей пару слов.

Алёна сидела за столом в своем кабинете и заполняла журнал. Начал я прямо с порога:

— Ты чего наговорила обо мне своей подруге?! Она даже на минет не согласилась!

— А что, руками уже не справляешься? — невозмутимо ответствовала Алёна, не отрываясь от журнала.

— Узнаю этот цинизм. От него несет медикаментами! Это ты от своего мужа-мясника набралась?

Алёна неторопливо отложила ручку, откинулась на спинку кресла, скрестила на груди руки и внимательно так на меня посмотрела.

— Грек, — сказала она после паузы, — слышала, что ты компьютер своей ученице подарил.

— Компьютер — это громко сказано. Так, металлолом всякий в кучу собрали. И что? Все равно мертвым грузом дома валялось. Или все же я переборщил? Предлагаешь изъять назад?

— Тебе не кажется, что ты начинаешь привязываться к своим питомцам?

Я насторожился, заглянул Алёнке в глаза и увидел там лукавые искорки.

— Нет! — заявил я. — Ни о какой привязанности не может быть и речи!

— А ещё девочки из одиннадцатого «Б» приходили, расспрашивали о тебе. Женат ли, чем увлекаешься, когда у тебя день рождения…

Ну, тут я расправил плечи и вздернул подбородок:

— Ещё бы, такой видный мужчина…

— Кобель ты хренов, им всего по семнадцать, — Алёна сказала это без возмущения, и даже укора не чувствовалось, скорее усталость.

— Вот-вот. Нежная кожа, волосы на лобке, как пух… — Я уселся на Алёнин стол и мечтательно уставился в потолок.

— И статья уголовного кодекса о совращении малолетних, — бульдозером вторглась Алёна в мои сладкие грезы.

Я опустил на неё глаза, сказал с улыбкой:

— Тебя просто зависть берет. И ревность. Так что ты там моим девчонкам про меня рассказала?

— Правду.

— Какую ещё правду? — я поморщился.

— Я сказала, что ты самый невыносимый человек на планете, но если понадобится, за каждую из них умрешь не задумываясь.

Я вскочил со стола и уставился на Алёну с ужасом:

— Да ты просто рехнулась! Как такое можно было ляпнуть! Они же поверят тебе и будут думать, что я в самом деле беспокоюсь об их никчемных существованиях!

— Они и поверили, — ответила Алёна с улыбкой, поднялась, закинула сумку на плечо и невозмутимо направилась к выходу, у двери оглянулась, добавила все с той же улыбкой. — Двери запри, защитник детей и подростков.

И вышла.

Целую минуту я смотрел на захлопнувшуюся дверь без единой мысли. Моя голова была пуста, как колокол. Я даже стукнул в неё кулаком, звона не последовало, но мозг кое-как заработал, результатом чего стало удивительное в своей глубине осмысление Алёнкиной сущности:

«Вот же ж сучка…»

6

Месяц прошел размерено и незаметно. Я довольно быстро втянулся в ритм лицейской жизни, но для себя объяснял это тем, что мне просто на все плевать. Где-то глубоко внутри иногда шевелилась мысль: данное положение дел всего лишь отражение факта, что занятия с молодежью приносят мне удовлетворение, но сие богохульство я жестоко подавлял. Чего такого может мне дать молодежь? Ничего. И точка. Но с другой стороны директриса не пыталась меня контролировать, с учениками наладился контакт и взаимопонимание, так что я отдавал себе отчет — работается мне вполне комфортно, а иногда даже весело.

В пятницу, 12 октября со мной случился день рождения. Накануне девчонки из одиннадцатого «Б» осторожно интересовались, чего бы мне хотелось получить в подарок, на что я ответил:

— Я люблю секс, алкоголь и музыку Майка Паттона. Музыка Майка Паттона есть у меня полностью, секс с вами запрещен законом, так что… выбор у вас невелик. Двенадцатилетний Dewar's будет достойной компенсацией той кровушки, которую вы из меня высосали за эти два месяца. Как говорит мой друг-гомеопат, он же по совместительству супруг Алёны Игоревны, надобно повышать уровень гемоглобина в крови.

Тема моей личной жизни ученикам пришлась по вкусу, так что беседа стала походить на викторину. На вопрос о кинематографе я ответил, что, как любой нормальный здоровый мужчина, сначала люблю порно, а уж потом фильмы Тарковского, ни в коем случае не наоборот. Про «ЭМО» откровенно сознался, что не совсем в курсе, что это такое, но подозреваю, что это какая-то разновидность сексуального извращения. В любом случае, заверил я учеников, мне глубоко пофиг, в каких местах они носят сережки, и в какой цвет красят волосы. Спросили и о моем развалившемся браке, тут я тоже не видел смысла врать, и сказал, что по природе своей неприспособлен к серьезным отношениям, к тому же, в результате таких отношений частенько появляются дети, которых я терпеть не могу, потому что они постоянно орут, срут, и требуют регулярных капиталовложений. Парней интересовало мое отношение к футболу. Никакого отношения к футболу у меня не было, саму игру я считал идиотской, и ненавидел её с детства, когда во время игры, поставил нападающему подножку, на что он возмутился, и я, чтобы не вякал лишнего, дал ему ногой по яйцам. Меня потом долго мутузила вся команда. В общем, футбол — это коллективная игра, а я родился индивидуалистом, мне всегда было крайне сложно расстаться с мячом, то есть сделать пас. Поинтересовались и о книгах. Вообще-то, книги я люблю и читаю много, но признаваться в единственном добропорядочном аспекте моей сути не хотелось. К тому же урок давно закончился, да и перемена подходила к концу, так что я беседу прекратил, и молодежь разогнал.